Иповедь.
Так одиноко и пусто. Лишь стук назойливых стрелок проклятых часов, которые старше, чем само время, не дает мне погрузиться в тишину. Часы висевшие в конце молчаливо-говорящего коридора проходя который, я словно проходил всю свою жизнь. Что это? Я так и не понял, что такое жизнь, так как существуя и корчась от боли в петле времени, я оборвал не один десяток чужих жизней и судеб. Не давал родиться чужим мечтам, страхам, эмоциям, чувствам… Я стал одним из тех, кого ненавидел. Зыбучесть злого бремени поглотила меня. Я жил ненавистью отдавая боль тем, кто нес ее ранее другим смеясь с отчаяния и слез, безнадежности и незащищенности. Все то время, что я помню было для меня обузой…

А что такое время? Придуманная людьми иллюзия независимости, когда кто-то один дает приказ другому быть в каком-либо месте, когда большая стрелка часов остановится на шестерке? Это время? Не думаю. На самом деле ничего этого нет… И нет «завтра», «в шесть» или «потом». Есть лишь бесконечное «сегодня». Мне холодно, но не страшно. Страх ушел, лишь боль не покидает меня – боль, родившаяся из-за всего того, что сделали мне, а также всего того, что совершил я. Все что мне остается – это ждать… ждать, что откроют эти монотонно поругающие меня двери и родят еще одну иллюзию независимости – прикажут встать тому, кто не в силах не подчинится.

Я смотрю в окно разрисованное несправедливым художником реальности. Там за железными, ржавыми прутьями, которые давно окутала вязкая припыленная паутина, виднеется яркое солнце и голубое небо, белые облака и зеленые травы, кристально-чистые озера и заливные луга. Но я больше никогда не смогу увидеть этого, ощутить эту красоту всем сердцем и душой. Не смогу пройтись по золотистому песку и почувствовать, как холодный ветер ласкает моё, покрытое заросшей щетиной, лицо. Никогда моя одежда не будет мокрой от проливного дождя, а пение птиц никогда не донесется до моих ушей. Существуя в этом мире, я думал что все что у меня есть – это меньше чем ничто, но теперь я понимаю… отныне у меня нет даже того, что у меня было. Нет даже той мнимой настоящей свободы.

Сейчас моя жизнь проноситься у меня перед глазами и все что я вижу это лишь собственную боль и чужую кровь… Серые тона гнетущих дней. Общество режущее меня тупым ножом день за днем не давая мне набраться сил и подняться с колен. А сейчас не лучше – я сижу на холодном железе взаперти сырой, пропитанной плесенью и гнилью самоубийц, камере ожидая своего часа. Это не лучше, но я все равно не должен был красить свою руки в яркие тона красного забирая чужие жизни… пускай то были жизни и не людей. ОН все решит, будет его суд… будет справедливость, я верю. Именно сейчас, я хочу в это верить…

Во мне не осталось больше эмоций, не осталось ярких красок (если они вообще когда-либо во мне были), душа черна как ночь… лишь чувство боли неизменно. Сознание начинает, потихоньку, покидать меня, когда я клоню голову на влажную стену сырой камеры смертников. Я и есть тот смертник – еще одна строчка в записи истории этого убого места.
Душа умирает, а в месте с ней и заканчивается история... История моей жизни.
(28.04.2008)
Meg ©